Голый шпион. Русская версия. Воспоминания агента Г - Страница 101

101

Заинтриговать сэра Дэвида или его коллег по работе тем или иным актуальным вопросом из числа последних лондонских политических сплетен доктор Уард умел блестяще. Дэвид Брюс, Альфред Уэллс и их коллеги охотно вступали в беседу, доверительно посвящая своего весьма информированного английского друга в планы вашингтонской дипломатии. Стивен Уард, в свою очередь, оперативно передавал полученную от них информацию мне.

Осенью 61-го года Берлинский кризис достиг своей кульминации. 30 октября Советский Союз взорвал на Новой Земле самую могучую за все время испытаний термоядерную бомбу мощностью в 57 мегатонн. Это был «подарок XXII съезду КПСС», как заявил делегатам этого форума Никита Хрущев. Подарок, впрочем, предназначался, скорее всего, дяде Сэму.

Казалось, в ту пору обе стороны соревновались, кто из них безумнее в проектах уничтожения друг друга, а заодно и всего человечества. Американским планам атомных бомбардировок и ракетно-ядерным атакам советских городов, которые были подготовлены Вашингтоном сразу после Второй мировой войны и затем активно дорабатывались, Кремль уже в пятидесятые годы был готов противопоставить не менее сногсшибательные проекты.

Конструкторское бюро академика Владимира Николаевича Челомея, в частности, работало над созданием спутника Земли, способного сбрасывать с орбиты термоядерные бомбы на территорию США. Наши ВМС разрабатывали планы размещения на дне Атлантического океана вдоль побережья США ядерных зарядов. Их подрыв мог вызвать гигантскую цунами, способную затопить все крупнейшие города на востоке Соединенных Штатов.

С этой же целью создавались и мультимегатонные торпеды для ударных подводных лодок. Академик Сахаров, в свою очередь, разработал проект корабля-бомбы с термоядерным зарядом в 200 мегатонн. Этот корабль должен был курсировать у побережья Соединенных Штатов Америки и в час икс разразиться мощным взрывом. Проект, впрочем, вовремя остановили сами же ученые, подсчитавшие, что двухсотмегатонный термоядерный взрыв вполне мог расколоть земную кору и привести к гибели всего человечества.

И вот в конце октября 61-го на Чек-пойнт Чарли в Берлине американские и советские танки стали лоб в лоб. Достаточно было одного неосторожного шага, чтобы взорвать хрупкий мир, удерживавший это шаткое равновесие. В Москву Хрущеву поступила информация от военных, что американцы готовятся танками прорваться в советскую зону. От решения нашего лидера зависело тогда, будет ли в Европе мир или снова начнется война.

— Прикажите нашим танкистам уйти с этого самого Чарли, — сказал Хрущев, — и американцы уйдут, если не хотят третьей мировой войны.

И американские танки действительно ушли. Угроза войны миновала, но лишь на год, чтобы вновь вернуться в октябре 62-го в дни Карибского кризиса.

Неделю спустя после благополучного разрешения Берлинского кризиса я встретился с сэром Годфри Николсоном на приеме в советском посольстве по случаю нашего праздника — 7 ноября.

— Поздравим друг друга, кэптен, — сказал сэр Годфи, протягивая мне бокал с шампанским.

— С чем? — поинтересовался я. — С годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции?

— Никак нет, кэптен, — рассмеялся довольный собой сэр Годфри, — с желанным миром, который недавно завоеван. Теперь нам не грех и немного отдохнуть.

— Ну, что касается меня, до отдыха мне, увы, еще далеко, — заметил я в ответ. — Завтра еду в командировку в Шотландию. Опять, знаете ли, неотложные дела.

— В Шотландию, говорите? — переспросил сэр Николсон. — Прекрасно. У меня там небольшой заводик есть. Не сочтите за труд, заезжайте туда. Вам будут рады.

— А что за заводик?

— Да так, одно старинное производство. Вот вам адрес. Остановитесь там, если будет по дороге. Не пожалеете.

Указанный сэром Годфри в адресе городок был мне по пути. И я туда заехал. Старинное производство оказалось ликероводочным заводом. Его руководство, узнав о том, что гость — это мистер Иванов, приглашенный сэром Николсоном, устроило мне прием, как персидскому шаху. Заводик-то, как выяснилось, был собственностью сэра Годфри. И джин, который на нем готовили и разливали, был, пожалуй, ничуть не хуже знаменитого «Гордона». Поэтому я не очень сопротивлялся, когда на дорожку в багажник моей машины гостеприимные хозяева уложили полдюжины ящиков этого зелья.

В результате ближайший уикенд большая часть сотрудников нашего посольства в Лондоне дегустировала джин сэра Николсона, которым я угостил коллег по работе. Напиток был одобрен. Оценка руководством посольства моего сотрудничества с британским парламентарием после этой дегустации была дана самая высокая.

Рассказ тридцатый

О «русификации» британских земель» неудавшейся беседе о военном бизнесе и о скряге-миллиардере

Чем шире и активнее становились мой контакты с Уардом, тем сильнее зрело во мне желание чем-то порадовать своего доброго гения. Ведь никто иной, как Стивен Уард, закладывал фундамент чуть ли не каждого успеха, открывая мне двери в дома своих друзей и знакомых, в британские коридоры власти.

Мне, естественно, никак не хотелось, чтобы однажды Стивен вдруг сменил милость на гнев и прекратил со мной всякое общение. Хотелось как-то укрепить сложившиеся отношения, чтобы его интерес ко мне не ослабевал. Порой такое желание доводило до курьезов.

Как-то в Кливдене в саду у Спринг-коттеджа, где я частенько проводил уикенды в компании новых друзей, мне пришла на ум одна оригинальная идея. В тот день я помогал Уарду мостить дорожку от дома к реке.

101